Невероятные приключения итальянцев во Второй мировой войне. Часть 4. «Добро пожаловать в Сибирь!»

Окончание. Начало ЗДЕСЬ

В прошлой статье речь шла о том, как жилось итальянцам в плену у немцев. Но и в советском плену было не лучше. Зато пели итальянцы везде: и под нацистами, и под коммунистами...

Один из вернувшихся с войны итальянцев, Дженерале Мартини, дал интервью итальянскому телевидению. Когда у него спросили, чем отличалось содержание в немецком плену от плена советского, он ответил очень развернуто:

“Когда итальянцы, попавшие в плен к немцам, были освобождены советской армией, каждый из них при себе имел: рюкзак, ложку, italianskie-soldaty-v-plenyкотелок, вилку, чашку. После двух дней, проведенных в плену у русских, исчезло все, даже ложка, чтобы поесть баланды. У нас ничего не было. Мои ногти отросли и я не знал, как их подстричь, да у меня и времени не было думать об этом, так как все мысли вытеснило одно желание -- найти чего пожевать, чтобы выжить. Возможности помыться тоже не было, мы опустились до животного состояния, я ползал на четвереньках. Русские сбрасывали тела умерших в общие ямы, где уже было не разобрать, кто итальянец, кто румын. Нацисты варварски уничтожали миллионы евреев, в то время как Сталин казался человеком с чистыми руками, -- он не использовал газовые камеры, у него люди умирали самым естественным образом -- от голода и холода. Из немецких лагерей регулярно приходила почта, перебои случались разве что во время больших сражений и когда Рим был под оккупацией гитлеровцев, а от пленных из советских лагерей -- ни письма, ни даже карточки”.

В ПЛЕН -- ПРЯМО ОТ ПЕЧКИ

Самое большое количество итальянцев было взято в советский плен в январе 1943 года, при освобождении города Валуйки.

В воспоминаниях встречаются такие фразы: "Русским очень не терпелось завладеть ценными вещами пленных, в особенности им нравились часы, а фотографии старались скорее уничтожить, в этом им виделся призрак капитализма". Или: "С нашими пушками как было воевать, они были почти что антикварными, мы их вывезли из Греции. Мы были не одеты, плохо вооружены, изувечены, шли в бой c винтовкой 91 (по году выпуска, 1891), модифицированной в 1938-м, из нее можно было сделать один выстрел, а потом -- перезаряжай. А русские имели парабеллумы, автоматические, на 32 выстрела. Немцы не 9c8ae5e02eae0282f472f6bмогли не знать, что мы будем разгромлены."

И еще: "Немцы нами пожертвовали, оставив без подкрепления. У русских был месяц, чтобы окружить нас. С 17-го по 26 января, чтобы выйти из окружения, в которое нас взяли, как кота в мешок, мы провели 11 сражений. Последнее, в Николаевке, было настоящей бойней. Перед этим был тяжелый бой под Никитовкой. Помню, что мы уснули в русской избе и проспали 23 часа, а разбудили нас неожиданно нагрянувшие русские. Выбегая, мы побросали оружие..."

Итальянцы помнят, что зима была суровая, минус 42. Некоторые из них после тяжелого боя заходили к местному населению в избы, погреться, засыпали, и в таком виде были взяты в плен русскими... Так, прямо у печки, попал в руки наших солдат Джованни Риба, телефонист одного из итальянских батальонов.

По статистике, приводимой в итальянских СМИ, в плен на советской стороне попали от 40 до 50 тысяч итальянцев. Домой из них вернулись только 10 тысяч, то есть каждый четвертый... 

"ДАВАЙ-ДАВАЙ!"

Плененных итальянских солдат выстраивали в колонны и гнали под конвоем вперед, -- на сортировочные пункты. Узники называли эти марш-броски по снегу "давай-давай", -- таким словом их подгоняли русские, которые, по мнению итальянцев, все были уголовниками (нормальные-то солдаты воевали). После ночевки в каком-нибудь деревенском сарае произносилась еще одна незабываемая русская фраза: "Сколько капут?"... Иногда спали прямо под открытым небом, прижимаясь друг к другу, чтобы было теплей. Понятно, что после таких ночевок на земле оставались лежать десятки тел.mortonellaneve

Идти надо было многие километры, семь, десять дней. Иногда кто-то растягивался прямо на снегу, чтобы передохнуть, но русские доставали пистолет и пристреливали таких, и колонна двигалась дальше, а тело мертвеца неспешно покрывали снежинки. Итальянцы с благодарностью вспоминают русских матрон, которые догоняли колонны и совали узникам то картошку, то кусочек хлеба. Конвоиры рычали на женщин, сыновья и мужья, бывшие партизанами и коммунистами (по мнению итальянцев) грозились их избить, но они все равно несли и несли пленным еду. Впрочем, итальянцы считают, что эта симпатия была взаимной, -- во время их оккупации советским людям тоже жилось неплохо. Вспоминает Альдо Корти, которому в 1941-м исполнилось 20 лет:

alpijskij-strelok«Когда мы были далеко от линии фронта, то помогали крестьянам, этим бедным людям, убирать пшеницу. Их отношение к нам было очень трогательным, они попросили нас не надевать наших шляп с перышками, чтобы нас не распознали партизаны... (На фото слева -- альпийский стрелок в униформе, -- примечание автора.) А знаете, как нас встретили женщины и дети, когда мы приехали в Россоч? В этих местах жили донские казаки, многие из них не имели дома, кочевали с места на место, мужчины проводили время, выпивая и развлекаясь, а женщины -- работая на полях. Они приняли нас как друзей, не как врагов, нет. Только немцев они по-настоящему ненавидели."

Марши "давай-давай" обычно заканчивались прибытием на какую-нибудь станцию, пленных загоняли в вагоны без отопления, закрывали двери, и те продолжали свое путешествие к месту назначения -- в лагеря. Вспоминают, что приоритет отдавался советским поездам, следовавшим на фронт, поэтому вагоны с итальянцами могли стоять без движения целую неделю. В некоторых случаях путешествие занимало месяц. Открывали вагоны раз в день, и опять с фразой "Сколько капут?" Пить было нечего, приходилось по-очереди лизать металлические части вагонов, собирать снег. Итальянцы выучили русское слово "вода" и на каждой остановке из вагонов доносилось "Дай вада! Дай вада!" Еду приносили раз в день -- мешок хлеба с плесенью на весь вагон, и селедку.

Куда их везли? За уральские горы, в Сибирь. Были лагеря и в Казахстане, и под Ташкентом. Всего, по некоторым данным, итальянцы распределились по 400 лагерям. Вернувшиеся с войны неоднократно пытались составить карту советских лагерей, но смогли обозначить только 103 из них.

"РУССКИМ НРАВИЛИСЬ ИТАЛЬЯНСКИЕ ПЕСНИ"

Описание жизни в лагерях не сильно отличается от того, что происходило при немцах. Те же двухъярусные кровати, болезни, холод и голод, переклички утром и вечером. Юморные итальянцы вспоминают, что в одном из лагерей служили две сестрички-сержантши. Во время утренних поверок они кричали итальянцам, постукивавшим нога об ногу от холода: "Кто Муссолини хлопал руками, теперь хлопает ногами!"

В одном из лагерей Казахстана находился солдат Пьетро Гьоне, он рассказывает:

"В нашем лагере № 99 побудка была в шесть утра, до рассвета оставалось еще несколько часов. Сначала -- перекличка, а потом русские заставляли нас мыть в бараках пол. Нужно было бороться со вшами. Раз в неделю нам полагался душ, но часто не было воды. Около восьми мы получали чай, и иногда -- кусок черного хлеба. В половине одиннадцатого всем раздавали по миске пшенной каши. Днем, около четырех, это были уже сумерки, -- пшенный суп, иногда с добавкой -- щепоткой муки или картошиной. Каждый день нам полагался час отдыха, в это время с нами проводили политинформацию, рассказывали о преимуществах коммунизма. Бывало, нам разрешали петь, но обязательно Интернационал. И совсем редко -- альпийские песни или отрывки из оперетт. Русским нравились итальянские песни. Поздним вечером многие из нас молились в тишине."

200 РУБЛЕЙ ДЛЯ СТАЛИНА

Пленные за работой в сапожной мастерской лагеря

Пленные за работой в сапожной мастерской лагеря

У итальянцев сложилось мнение, что русские поначалу не совсем понимали, что делать с военнопленными. Есть сведения, что только в апреле 1943 Сталин издал особый приказ, в котором обозначил свою точку зрения на этот вопрос. Говорят, что после приказа обращение с пленными резко улучшилось: офицеров и солдат в лагерях разделили. Офицеры могли работать факультативно. В зависимости от состояния здоровья солдат поделили на три категории: годные к тяжелым работам, к работам средней тяжести, и к самому легкому труду. В любом случае трудовая норма военнопленного не должна была превышать 200 рублей в эквиваленте.

Итальянцы вспоминают, что они хорошо выполняли самые разные трудовые задачи и заслужили уважение местного населенияa: они строили дороги, убирали хлопок на полях, работали в шахтах, вырубали леса и плотничали в советских колхозах. Те, кто попал в Сибирь, выходили на трудовую вахту в сорокаградусные морозы, деревья в лесу приходилось валить такие большие, что для их переноски требовалось 90 человек...

Смертность среди военнопленных была очень высокой. Пьетро Гьоне рассказывает, что, когда он прибыл в лагерь № 99, там находились 8000 итальянцев. А когда уезжали назад в Италию после окончания войны -- всего 200...

Самые известные в Италии советские лагеря -- Суздаль, Тамбов, Хреновая, № 99.

Хреновая была бывшей конюшней графа Орлова: всех пленных разместили в огромном одноэтажном бараке без каких-либо удобств. Оранки (лагерь № 74) являлся монастырем, и пленники жили в бывшей церкви. Лагерь в Тамбове вообще не располагал наземными строениями, заключенные обитали в подземных бункерах, над которыми находились взлетные полосы аэродрома. Эти помещения были не рассчитаны на размещение людей, но в каждом из них находились около 40 человек. Там не было ни света, ни вентиляции, единственное окно в мир -- это выход. Самым комфортабельным жильем были обеспечены итальянские офицеры в лагере № 160 в Суздале. Им достался монастырь и кельи монахов без мебели и удобств, но это был почти canerпятизвездочный отель по сравнению с остальными местами заключения.

И в конце этой статьи -- рассказ "маленького человека". Он прошел всю войну, вернулся на родину и сделал свои выводы из пережитого. Зовут его Бруно Бореттини, вот цитата из его книги "Плен: и я там был" (Prigionia: c'ero anch'io").

"Моя история -- это история бедного крестьянина, которого взяли воевать сначала в Югославии, а потом в России. В ноябре 1941-го я попал в плен к русским и был выслан в Казахстан, а именно в Караганду, лагерь № 99. В тот момент нас, итальянцев, там было 500, остальные -- других национальностей. Однажды мне так хотелось есть, что я наелся травы, она казалась мне съедобной. Но я ошибся -- она оказалась ядовитой. Меня отправили в лазарет, где сделали промывание желудка. Через два месяца на холоде и в голоде я заболел двусторонним плевритом, но русские не захотели лечить меня, утверждая, что я симулирую. Тогда меня осмотрел работавший в лагере немецкий врач и огромным шприцем выкачал из легких два литра воды. Я выкарабкался только благодаря тому, что был крепким парнем от рождения.

Однажды нам объявили, что скоро нас отправят домой, в Италию. Нас посадили в кузов грузовика, но через пять дней путешествия мы приехали в Ташкент, в лагерь № 26/2 Пактараль. Опять началось: мало хлеба, мало баланды, но много работы на хлопковых полях. Утром на работу нас выгоняли итальянцы, перешедшие к коммунистам, одетые как русские и с оружием в руках. Этого я не мог вынести. Я так похудел, что весил 38 килограммов, из-за слабости меня оставляли на весь день в бараке.

Прошли еще два с половиной года плена. Но в день нашего освобождения я заболел. Малярия. Два моих сотоварища, неаполитанцы, взяли меня под руки и вели так до самой станции Пактараль. Если бы русские заметили, что у меня температура, мне бы не дали уехать. Когда мы ехали в поезде, в каком-то городе он остановился и нас выпустили погулять. Я долго гулял, зашел в избу к одной женщине, меня накормили там обедом. Но на поезд я опоздал. Мои вещи тоже уехали. Пришлось догонять на попутках. Но когда я приехал на попутке на следующую станцию, оказалось, что поезд только что от нее отошел... Когда я наконец вернулся в Италию, в мой городок, то наш мэр, который был коммунистом, пообещал мне хорошую работу. Но так как однажды он подслушал, что в остерии я плохо отзывался о Советском Союзе, взял свои слова обратно. Пусть я так и останусь без работы, но зато я поквитался с этими гадами".

Об авторе

Похожие записи

4 комментария

  1. Ольга
    • Ольга Языкович
      Ольга Языкович
  2. Ольга
    • Ольга Языкович
      Ольга Языкович

Добавить комментарий